Проблемы их изучения и сохранения

                           Изучение памятников Морской археологии, выпуск 3. СПб, 1998

Интерес к подводно-археологическим древностям в России зародился в   первой  половине  XIX   в.   на  аптечных  памятниках  Северного Причерноморья, почти одновременно с началом наземных археологи­ческих    раскопок.    Уже    первые   опыты    проникновения    археологов в    подводный    мир    дали    интереснейшие    результаты.    В   1823    г. А.Б. Аштик изучил в Керченском проливе вблизи Пантикапея, па глу­бине   нескольких   метров  шесть  мраморных  колонн.  Другой,  частично отопленный античный город — Фанагория был обследован Ф. Жилем. В   1827  г.  с  морского дна здесь  были   подняты на поверхность две статуи   львов,   В   процессе   обследования   прибрежной   части   Ольвии Л.С.Уваровым   и   Ф.К.Бруном   в   воде,   на   незначительном   удалении о г  берега,   были   прослежены   каменные   плиты,   соединенные   метал­лическими скобами и лестница, ведущая из верхнего города к порту. Уже    тогда    было    установлено,    что    значительное    повышение уровней  Черного  и  Азовского  морей  с  античного  времени  привело к   затоплению   обширных   прибрежных   районов    портовых   городов древности.   Это  создавало  надежные  предпосылки для  развития  под­водной   археологии   и   этом   регионе.

        Проведение целенаправленных подводно-археологических исследований в   Северном   Причерноморье  начинается  на рубеже  XIX-XX   вв.,   почти одновременно   с   началом   таких   работ   в   водах   Греции,    В    1905   г. в   Феодосийском   порту,   где   еще   в    1894   г.   при   дноуглубительных работах   были   обнаружены  остатки   мола,  под  руководством  Л.П. Колли были   проведены   первые   подводно-археологические   исследования   с   ис­пользованием   профессиональных   водолазов.    В   тот   же   период   было намаю   обследование  прибрежной   части   Ольвии,   античных   памятников Кавказского  побережья  и Таганрогского залива. В тот же период из  воды  были извлечены многочисленные предметы древности [Писаревский 1995: 79-81]. Несмотря на то, что основным районом подводно- археологической активности   в   России   становится   Черное   море,   основным   центром морской археологии выступает, находящийся па значительном удалении от   него   Санкт-Петербург - крупнейший    археологический   центр России.  В Восточной  Балтике, находящейся по соседству с северной столицей, уровень воды, в исторические времена, изменялся лишь в незначительной степени. Но на протяжении столетий, начиная со средневековья, через нее проходили важнейшие водные магистрали связывавшие Восточную и Западную Европу. Именно поэтому здесь почти не известно затопленных поселений, но имеется значительное количество   затонувших   судов.

   Уже начиная с петровского времени, вблизи новой столицы, осуществляются предприятия по подъему на поверхность, как самих кораблей, так и их грузов. В 1715-1722 гг. проводятся работы по подъему, затонувшего южнее о. Котлина корабля "Парна". Известно также, что после Выборгского морского сражения 1790 г., специальная команда, водолазов из Кронштадта занималась подъемом вооружения и снаряжения с погибших шведских кораблей. Позднее — в середине XIX в. в самом Петербурге со дна Охты были подняты пушки шведской крепости Ниеншанц, затопленные здесь при ее штурме. А в 1882 г. в Кронштадте была основана специальная водолазная школа [Орбели 1947]. Развитие водолазного дела и совершенствование техники судоподъемных работ создавало благоприятные предпосылки для ведения подводно-археологических исследований.

   Первым подводным объектом, подвергнутым археологическому изу­чению в Северо-западном регионе стала ладья XVI-XVII вв. с каменными ядрами, затонувшая у истоков Наровы в Чудском озере. Обследовал ее профессиональный петербургский археолог В.Н.Глазов. Работы но подъему ядер и отдельных частей ладьи, производились в зимний период через прорубь со льда, с помощью специального приспособления, напоминаю­щего щипцы. В результате этих работ удалось получить подробную информацию   о   конструкции   и   грузе   судна   [Глазов   1911].

Зарождение российской гидроархеологии как науки, также связанное с городом на Неве, относится к концу 30-х гг., когда это направление было возглавлено профессором Р.А. Орбели. Импульсом к организации широкомасштабных подводных исследований становятся работы Экспедиции подводных работ особого назначения, созданной еще в 1923 г. и занимавшейся поиском и подъемом судов, грузов и ценностей с морского дна.  Р.А. Орбели, начавший с изучения истории водолазного дела,  становится энтузиастом   подводной  археологии.

        В своих работах он поставил задачу систематического изучения подводных объектов, проведения археологических раскопок на дне морей, а так же сформулировал основные положения организации системы гидроархеологических учреждений. Согласно его предложе­ниям в основе ее должен был быть Музей подводных изысканий всесоюзного масштаба и институт подводной археологии в системе Академии наук. Эти организации призваны были осуществлять: развитие теоретической работы в области подводной археологии, сбор и изучение найденных в морях, реках и озерах вещей, научное руководство    работой    краеведческих    музеев    и    ЭПРОНа,    работы по созданию гидроархеологической карты страны. Опыт    первых работ показал необходимость создания специализированной, постоянно действующей,  технически   оснащенной   экспедиции. Однако, окончательному оформлению этих передовых, в то время, идей   не   суждено   было   осуществиться   из-за   начавшейся   Великой Отечественной   войны   и   смерти   ученого.         В    планах    исследовательских   работ    Р.А. Орбели    немаловажную роль   занимал   Северо-Запад. В одной  из своих работ он писал: "...Какие неисчерпаемые возможности носят в себе северные русские озера Ильмень,  Чудь,  Белое  озеро,  Онега   и   Ладога  и  северные реки, для исторической мысли, занятой изучением колыбели русской историки, се истоков". Этот интерес не ограничивался программными заявлениями   -      в   1939   г.   Р.А. Орбели в сопровождении   водолаза ЭПРОНа   посетил   Тихвинский   район   в   целях   поиска   в   бассейне р.Сясь норманского судна, которое согласно легенде видели в болоте. Однако,   краткосрочной   командировки   для   выполнения   этой  работы оказалось недостаточно, Имелись также конкретные планы участия РА.Орбели   в   подводных  работах   на  Чудском   озере   [Орбели   1947:   57,  247].         Тем   не   менее,   подводные   исследования   на  Северо-Западе  существенно   отставали   по   своим   масштабам   от   работ   проводившихся на юге страны. Первоначально они носили, преимущественно, любительский характер и были связаны с выполнением конкретных поисковых задач.

       Крупномасштабные подводные поисковые работы, по отысканию следов Ледового побоища 1242 г. и Невской битвы 1242 г. были организованы и проведены группой членов Военно-исторической секции Ленинградского дома ученых АИ СССР во главе с генералом Г.Е. Караевым. В 1957-59 гг. в составе комплексной экспедиции президиума Академии наук но изучению места Ледового побоища, под руководством Г.Е. Караева, группой водолазов было проведено обследование центральной части Теплого озера (центр Чудского озера), где согласно результатам исследований и происходила битва.  В ходе работ было обнаружено скопление валунов и кладки из камня и плитняка, интерпретированные как разрушенные укрепления Городца и фундаменты средневекового храма. В наземной части экспедиции приняли участие известные археологи П..А. Раппопорт, Я.В.Станкевич, И.К.Голунова,  В.Д.Белецкий, занимавшиеся изучением памятников ар­хеология   на   побережье   озера (Ледовое побоище 1962).

Подводные работы велись с использованием данных гидрологии, аэрофотосъемки, применением металлоискателей. При этом осуществля­лась зарисовка обнаруженных сооружений. Находок связанных с самой битвой обнаружить не удалось. Однако, в их ходе была получена интересная информация о месте, где она происходила, а также о зна­чительном повышении уровня воды в этой части озера со средневекового периода. Это повлекло за собой затопление мест старых населенных пунктов на побережье, следы которых были обнаружены (Караев 1962: 60-64). В то же время были проведены поисковые подводные работы на месте Невской битвы — в устье р. Ижоры. Здесь также не удалось найти какие либо, связанные с ней, вещественные доказательства. По мнению Г.Е. Караева они были снесены течением реки в Неву [Караев 1970]. Эти работы по существу стали первыми широкомас­штабными подводными исследованиями в регионе с использованием тяжелого водолазного снаряжения и аквалангов.

  В 1973-74 гг. другой энтузиаст-любитель М.М. Баринов с группой аквалангистов предпринял попытку поиска затонувших древнерусских ладей в озере Ильмень. Обследование проводилось в районе Поозерья. Здесь были найдены остатки судна, однако, сведения о его надежной датировке   отсутствуют   [Баринов   1990]. В 1987 г. в Военно-морской музей были переданы детали эскадренных миноносцев "Гавриил", "Свобода" и «Константин», подорвавшихся на минном заграждении в Копорской губе 21 октября 1919 г. Они были обнаружены и обследованы клубами "Поиск". "Катран", "Искатель" С 1990 г. работы по изучению затонувших военных судов, погибших, в период Первой и Второй мировых войн,  в   Финском   заливе   ведет   общество  'Память  Балтики".   Начиная с 1992 года, оно подключилось к выполнению поисковых работ на месте Выборгского морского сражения (Шопотов, 1997, 36-40). Следует отметить, что работы этого общества носят любительский характер, приводящий к депаспортизации находок и гибели их вследствие отсутствия консервационной базы.

 Сбор информации по затонувшим объектам в Финском заливе и программа их геофизического поиска осуществляется с конца 80-х гг. АО "Морские технологии", которая привлекает для участия в этих работах профессиональные геофизические подразделения, такие как НПО   "Геофизик",   фирма   ИНТАРИ   и   др.

      Широкий интерес археологов-профессионалов к подводным исс­ледованиям на Северо-западе появляется несколько позднее, чем под­водные поисковые работы энтузиастов-любителей, — только в 80-е гг. Объясняется это тем, что проведение подводно-археологических иссле­дований, как известно, сопряжено с определенными техническими трудностями, приводящими к значительному удорожанию этих работ.

      После широкомасштабных работ Р.А. Орбели и В.Д.Блаватского в 30-60-х гг.,  когда считалось, что во всех областях научного знания Советский Союз должен соответствовать мировому уровню, в 70-80-е гг. возобладала позиция, согласно которой от подводных работ — как дорогостоящих и не обеспеченных должной степенью докумен­тирования  изучаемых объектов - следует воздерживаться.

   Тем не менее н начале — середине 80-х гг. в Петербурге — в ИИМК РАН и Эрмитаже возрождается интерес к подводно-археологическим исследованиям. Разведочные работы, к 80-е гг. и в начале 90-х гг. проводились в водах Северо-запада достаточно широко. При этом они, в основном, были продолжением наземных исследований, так как организовывались одновременно с наземными работами, в ак­ваториях примыкающих к памятникам расположенным на суше.

  В 80-е гг. направление подводной археологии и Ленинградском отделении института археологии Академии наук было возглавлено К.К.Шиликом, которому удалось организовать координацию деятель­ности различных подводно-археологических групп страны. Проведен­ные им подводно-археологические исследования поселений Северного Причерноморья стали продолжением работ, проводившихся Блаватским в 50-е г. Впервые здесь, в широких масштабах, были применены геофизические   методы   поиска. В конце 80-х гг. под руководством К.К.Шилика геофизические поисковые исследования были проведены и в Финском заливе — вблизи Кронштадта, в проливе Бъеркезунд и в районе гибели судов XVIII-XIX вв. у островов Гоглапд, Сескар, Нерва. В этих работах, опять же впервые и России, широкое применение нашла гидролокация бокового обзора, позволившая определить местоположение затонувших судов, известных из архивных документов. Одним из них стал линейный корабль  «Лефорт»,  затонувший  в   1857   г.   у   о. Гогланда.   Начиная с 1982 г. В.П. Петренко в течение нескольких лет, совместно с сотрудниками Нарвского музея, проводил подводно-археологические изыскания в северной части Чудского озера, в Понаровье и Нарвском заливе. Им была предпринята попытка поиска ладьи, ранее исследованной В.Н. Глазовым. Однако, обнаружить ее в другой раз - не удалось. Судя по всему, она оказалась перекрыта песчаными отложениями [Петренко 1984: 27]. В нижнем течении Наровы (5 км. от устья) в 1981-1983 гг. В.П. Петренко и В.И. Тимофеев провели разведочное изучение затопленной неолитической стоянки, относящейся к нарвской культуре, которая получила наименование Веникюла ( Петренко 1983). В Нарвском заливе при проведении поисковых работ были выявлены остатки затонувших судов [Мельник 1991].

     Плодотворные подводно-археологические исследования свайных поселений эпохи неолита — бронзы и объектов раннесредневекового времени в южной части Псковской и на севере Смоленской областей были проведены Экспедицией Гос. Эрмитажа под руководством А.М. Микляева. Наиболее интересные находки были сделаны на озере Сенница в истоке реки Ловать в 1982-1988 гг. Здесь на глубине 0.7-1,2 м были исследованы стоянки Дубокрай  I-V, на которых было обнаружено значительное количество фрагментов линейно-ленточной керамики, а также такие уникальные находки, как две флейты и фрагмент лыжи. В этом же районе были обнаружены остатки железоделательного производства — сруб, заполненный железистыми шлаками, связываемый по сопутствующей керамике с Тушемлинской культурой или культурой длинных курганов [Микляев 1990: 16-21]. В настоящее время эти работы продолжаются А.Мазуркевичем.

     Подводно-археологический отряд Северо-западного филиала института Наследия в 1989-1995 гг. под руководством автора статьи осуществил обследование ряда интересных с исторической точки зрения районов: устье реки Ижоры (место Невской битвы 1240 г.), акватории рек Ладожки и Волхова (в составе экспедиции ИИМК РАН под руководством д.и.н. А. Н. Кирпичникова) примыкающей к Староладожской крепости и Земляному городищу, места затопленных неолитических стоянок в Сестрорецком разливе, Никоновскую и Монастырскую бухты о. Валаам. При этом широко использовались геофизические методы исследования: электроразведка и локация бокового обзора. В бухтах о. Валаам были изучены затопленные суда, причальные и рыборазводные сооружения. В Неве у устья реки Ижоры с использованием гидромонитора было заложено 12 подводных шурфов, позволивших исследовать донные отложения в этом районе [Сорокин 1993; 1996].

      Работы по поискам и фиксации подводных археологических объектов в акватории Выборгского залива были начаты экспедицией ЛОИА АН СССР (в настоящее время ИИМК РАН), под руководством В.А.Тюленева, в 1983 г. На первом этапе обследовались проливы вокруг замка, бухты у побережья парка Монрепо. С 1987 г. было начато обследование акватории Залива. В 1988 г. изучены подводные объекты в районе островов Эсаари, Березняк [Тюленев 1996]. С 1990 г. Выборгской экспедицией были начаты поиски затонувших судов на месте Выборгского морского сражения 1790 г. между русским и шведским флотами. В этом году была предпринята попытка проведения геофизического поиска методом эхолокации: в проливе Бъеркезунд, к юго-востоку от мыса Крюйсер-орт и на банках Репие и Пааслуаго. Тогда же, впервые, на восточных склонах этих банок были проведены разведочные подводно-археологические исследования. В их ходе на глубинах до 20 м были обнаружены отдельные корабельные детали, глиняная черепица, фрагменты поливных керамических сосудов. Все эти находки связывались с погибшими шведскими судами. Еще одним районом работ стал пролив между островами Оми и Хиета. где был найден корабль с грузом каменных блоков.

      В 1992-93 гг. обследовались подводные деревянные конструкции—основания платформ вблизи островов Клест и Черновой. Параллельно этим работам — в 1993 г. отрядом ИИМК РАН под руководством В.Козлова, с участием датских специалистов, было произведено обследование судна с каменными блоками в бухте Дальняя [Козлов и др. 1993]. В 1994 г. Выборгской экспедицией с участием представителей Археоклуба "Италия" были обследованы участок к югу от острова Пенсар и два деревянных судна в бухте Дальняя [Тюленев 1996. Сорокин и др. 1997]. В том же году ИИМК РАН и фондом им. М.В.Ломоносова была организована совместная российско-шведская экспедиция "Аврора", под руководством И.А.Плюснина и  А.С. Голенцова с российской стороны и Т.Эриксона со шведской. В ходе работ, по обследованию банки Рения, был обнаружен и осмотрен затонувший шведский военный корабль. Он был интерпретирован, на основании архивных материалов, как линейный корабль "Хедвиг Элизабет Шарлотта" [Голенцов и др. 1995: 7-18].

     В 1995 г. для производства подводно-археологических работ в водах России был учрежден Историко-археологический морской центр РАН. При нем была создана лаборатория консервации сырой древесины. В 1995 г. экспедицией центра были проведены мониторинговые работы на судне, ранее обнаруженном на банке Репия. При этом использовались данные геолокации бокового обзора, выполненные фирмой Интаари. В результате были подробно обследованы конструкции судна, выступающие из грунта и подняты многочисленные детали его такелажа. Тогда же были начаты стационарные подводно-археологические раскопки 12-метрового деревянного судна в бухте Дальняя. По мнению В.И. Тюленева это судно было связано с западно-славянской судостроительной традицией средневекового периода. Участие во всех этих работах принимали представители археоклуба "Италия" [Тюленев 1996].

      В 1996 году археологические исследования судна в бухте Дальняя были продолжены. Впервые в Выборгском заливе раскопки велись с помощью пневмоэжектора, послойно по квадратам. В ходе этих работ проводилась графическая и фотографическая фиксация конструкций судна и отдельных находок. Все поднимаемые на поверхность судовые детали были нанесены на сводный план и  переданы в лабораторию консервации. Все это создало предпосылки для проведения широкомасштабных стационарных подводно-археологических раскопок в этом районе Восточной Балтики.

      В 1998 г. были начаты научные исследования одного из трех шведских кораблей, погибших в результате взрыва во время Выборгского сражения  на траверзе мыса Крестовый. Судно было обнаружено еще в 1996 г. выборгскими аквалангистами по соннограме предоставленной фирмой Интари. (См. статью В.Выборжанина в настоящем сборнике) [Сорокин и др. 1997]. Таким образом, на протяжении   последних лет экспедициями ИИМК РАН и ИАМЦ РАН, Гос. Эрмитажа и СЗФ РНИИ культурного и природного наследия проводились систематические подводно-археологические исследования в акваториях Северо-Запада. Эти работы привели к обнаружению и предварительному обследованию значительного количества объектов и привлекли широкое общественное внимание к подводным памятникам историко-археологического наследия в этом регионе России. Сейчас в водах Северо-запада выделяются следующие категории подводно-археологических объектов: затонувшие суда, стоянки, поселения, древние гавани и порты, гидротехнические и фортификационные сооружения.

    Первоочередной задачей, стоящей в настоящее время, перед научно-исследовательскими организациями в нашей стране является создание свода подводно-археологических объектов и их паспортизация. Она предусматривает предварительное обследование затонувших судов для получения общей информации и создания первичной учетной документации, необходимой для постановки объекта на государственную охрану. Паспорта на памятники истории и культуры должны включать следующие сведения:точное местоположение (координаты) затонувшего судна, крупномасштабную карту с обозначением объекта.описание условий его залегания: глубины, характера грунта, рельефа дна и современного технического состояния (степени сохранности):определение примерной датировки объекта и получение, по возможности, исторических сведений о нем;описание культурного слоя объекта и сделанных на нем находок, основных параметров, материалов и технических характеристик;создание схематического плана объекта и получение его сонограммы, которая, вероятно, может заменить общую фотофиксацию.Решение проблемы паспортизации позволит обеспечить более надежный контроль за применяемой методикой изучения памятников, повысить их охранный статус и предотвратить разрушение и разграбление. В 1998 году Мин. Культуры Российской Федерации были утверждены паспорта на первые в нашей стране памятники корабельной археологии. Охраняемыми объектами стали шесть из исследованных ранее на выходе из Выборгского залива кораблей, включая: броненосец «Гангут» и суда погибшие в Выборгском сражении 1790 года. Под охрану были взяты, также затопленные неолитические стоянки района Сестрорецкого разлива.

     В результате работ с архивными документами о гибели судов и проведенных   подводно-археологических разведок определились места массовых кораблекрушений различных эпох. Они находятся, в основном, на опасных в навигационном отношении участках трасс магистральных водных путей. В этой связи наиболее интересными районами для проведения подводно-археологических работ представляются: Нарвский залив, вход в Выборгский застив и примыкающий к нему район Березовых о-вов, район о. Гогланд, район к югу от о. Котлин и Лондонской мели. В Ладожском озере районами перспективными для поиска являются юго-западная часть — от истоков Невы до устья Волхова, район мыса Стороженский, Тайболовская мель. Интересным представляется так же изучение порожистых участков рек Волхов, Наровы и Невы.

      Известные морские сражения ХVIII-ХIХ столетий, происходившие в российских водах Финского залива почти не оставили после себя никаких следов. Исключение составляет Выборгское сражение 1790 г. в котором погибло около 30 шведских судов, основная часть которых покоится к югу и юго-востоку от мыса Крестовый — на банках Репия и Пааслуото. Из архивных документов известно, что обстоятельства гибели этих судов были различны. Часть из них затонула мгновенно в результате сильного взрыва. Другая часть кораблей села на банки и затем еще длительное время оставалась на поверхности, что позволило победителям снять с них часть вооружения и снаряжения, до их полной гибели во время штормов. Особый интерес представляют места средневековых битв на воде: между новгородским и шведским флотами в 1162 г. у устья реки Воронежки в Ладоге и между новгородским и орденским флотами в устье Наровы в 1447 г. С использованием новейшей геофизической аппаратуры могут быть проведены работы и на месте Ледового побоища в Чудском озере.        Перспективным представляется более широкое внедрение в морскую археологию методов естественных наук. Это и геофизические методы поиска и изучение процессов аккумуляции донных отложений и различные методы датирования: радиоуглеродный и дендрохронологический. Радиоуглеродное датирование в лаборатории ИИМК РАН челна с Южного Буга, поднятого в 1937 г. экспедицией Р.А. Орбели и хранящегося в настоящее время в Центральном военно-морском музее, положило конец долголетнему заблуждению о его датировке. Первоначально этот челн был датирован по анализу состояния древесины, проведенному в Лесотехнической академии, серединой 1 тыс. до н.э. [Орбели 1947: 262]. Эта дата используется в качестве аннотации к находке в самом музее и прочно вошла в многочисленные издания. Согласно последнему анализу Саботиновский челн относится ко времени развитого средневековья — к рубежу ХШ-ХIV вв. Судя по регулярным отверстиям в верхних краях бортов он представляя собой основу южнорусской набойной ладьи, к которой крепились дополнительные дощатые борта.      Необходимым условием для ведения любых — в том числе и поисковых разведочных археологических работ является наличие у исследователя открытого листа на право их проведения, как это предусмотрено Законом Российской Федерации об охране и использовании памятников истории и культуры, что не всегда соблюдается. Многие поисковые группы проводят самостоятельные погружения на памятники без участия специалистов, а соответственно и открытых листов. Критерием научности и эффективности подводно-археологических исследований должно являться не количество поднятых на поверхность находок, и даже не количество обнаруженных объектов, что постоянно демонстрируется любительскими организациями, а объем и качество научной информации полученной в результате работ. А это обеспечивается уровнем подготовки специалистов, тщательностью и точностью составления документации и своевременным осуществлением мероприятий по сохранению находок — их консервацией и правильным режимом хранения. Ссылки на отсутствие средств для выполнения этих наиболее важных элементов подводно-археологических исследований ни в коем случае не оправдывают ущерба, наносимого памятникам.       Каждый затонувший корабль представляет собой цельный историко-археологический комплекс — памятник археологии. При этом он имеет как информационную, так и экспозиционную ценность. Информационную ценность составляют сведения о конструкции, устройстве, внешнем виде корабля, вопросы военной и бытовой организации жизни на судне. Конечно, для времени начиная с XVIII в., в отношении российских судов, на этот счет зачастую имеется и архивно-библиографическая информация. Однако, значительная часть сведений о конкретном судне, погибшем в определенных условиях, содержится в нем самом. И извлечение этой информации возможно только при условии строжайшего соблюдения археологических методов исследования, главной задачей которых является получение цельной картины взаиморасположения отдельных частей судна и всего находившегося на его борту в пространственной модели.      Только в таком случае мы сможем выполнить стоящую перед нами задачу — полной реконструкции судна и изучения его содержимого к моменту гибели, а возможно и проследить ее причины и этапы. Успешность выполнения этой задачи зависит, во многом, от тщательности и точности фиксации местоположения отдельных находок, деталей и частей судна. Памятники археологии, как известно, раскапываются один раз и поэтому мы не можем позволить себе подъем вещей без обеспечения их плановой и высотной фиксации в комплексе (затонувшем судне), даже если они найдены на некотором удалении от него. В любом случае находка является артефактом и ее подъем без точной фиксации (в общей системе комплекса) вырвет ее из контекста и приведет к потере информативности. Учитывая полифункциональность многих деталей рангоута и такелажа, сопоставимость отдельных частей и конструкций судна, отдельно поднятые находки станут белыми пятнами в будущей реконструкции и существенно осложнят ее.      Требования точной фиксации местоположения наземных находок содержатся в "Положении об открытых листах на право производства археологических разведок и раскопок", предусматривающем составление полевых описей и снабжение их этикетками с точным обозначением места и условий находки. Для подводных памятников, вследствие их расположения в водной среде зачастую представляющих собой уже вскрытые археологические комплексы необходима, помимо этого, фиксация применяемая при археологических раскопках — точное картирование и нивелировка находок и их фотофиксация на месте обнаружения.   В настоящее время в мире существует большой опыт в изучении подводно-археологических памятников. Основными составляющими проектов подводно-археологических раскопок судов являются:Визуальный осмотр объекта, постановка исследовательской задачи и выбор методики исследования. Проведение обмеров и нивелировки судна, его предварительная фотофиксация, составление плана с разбивкой сетки квадратов на поверхности объекта. Только после этого возможен подъем находок с предварительной их плановой и высотной привязкой.Проведение послойных подводно-археологических раскопок по квадратам с помощью пневмоэжектора с графической и фотографической фиксацией планового и высотного местоположения находок и конструкций судна.Составление окончательного графического и фотографического плана расчищенного корпуса судна и обеспечение предварительных мероприятий по его сохранению. Поскольку полный подъем и консервация частей целого корабля чрезвычайно дорогостоящи, это может быть предохранение останков судна от разрушений прямо под водой. Существуют разные варианты такого сохранения. В случае принятия решения о последующей музеефикации находки, должны быть обеспечены мероприятия по ею временному сохранению до начала консервационных работ. Такая методика практикуется Центром морской археологии Датского Национального музея. При этом части и детали судна, после их подробной фиксации в первоначальном состоянии и нумерации, разбираются и укладываются на специальные поддоны. Предохраненные от разрушения мешками с песком они зарываются в вырытых для этих целей на дне траншеях. При этом все эти мероприятия могут производиться, как на месте находки, так и в месте приближенном к музейному хранению, при условии обеспечения их надежной транспортировки. Такой опыт имеется в Польском морском музее в Гданьске, где часть находок, до их консервации, сохраняется на дне протоки Мотлава перед зданием музея. При этом по ходу консервации находки поступают в музейную экспозицию.     Музеефикация подводных находок представляет собой отдельный аспект проблемы, для решения которой требуются значительные средства. Именно поэтому количество проектов с частичной или полной музеефикацией затонувших судов на Балтике не так велико. При этом они могут продолжаться длительное — до нескольких десятилетий время. Обязательным условием их проведения является обеспечение сохранения подводных памятников, а это возможно только при соблюдении всех методических требований. Отсутствие средств на полноценные исследовательские работы ведет к приостановке проекта. При этом реально сопоставляются финансовые возможности и ставящиеся цели и задачи.    Основная часть подводно-археологических работ в странах Балтийскою региона направлена на выявление и обеспечение охранного статуса подводных объектов. Музеефикация предусматривает обязательное создание консервационной базы для спасения предметов поднятых из воды. Обычно консервационные лаборатории имеются в музеях. В наших условиях это редкость. Только крупные музеи и археологические организации имеют свои лаборатории консервации и реставрации находок. Консервация сырой древесины и коррозированного металла, длительное время находившихся в водной среде, представляют особую сложность и дороговизну.      Находки не подвергнутые консервации ожидает гибель. Поэтому каждый исследователь должен отдавать себе отчет в том, что ожидает поднятые им находки и нести ответственность за их сохранность, Музей, принявший на хранение незаконсервированные находки, берет эту ответственность на себя.    Решать эту проблему следует не пожарными методами в процессе работ, а до их проведения. Отсутствие достаточного финансирования не может быть признано уважительной причиной для разрушения памятника, поэтому нужно отказаться от подъема вещей, если нет возможности их сохранить.     В настоящее время Российское законодательство по охране памятников во многом отстает от существующих на этот счет законодательных актов в других европейских странах, где подробно оговариваются вопросы сохранения подводно-археологического наследия. Согласно рекомендациям ЕС на охрану должны приниматься все предметы, находящиеся под водой более 100 лет, о всех найденных судах необходимо сообщать в центральный или местный орган, в ведении которого находятся все древности. Столетняя дата признается, к примеру, в качестве охранной в Англии, Норвегии, Швеции.    При этом в законодательствах многих стран существует подробная регламентация охраны и изучения подводных объектов. В Норвегии затонувшие суда и их части, а также все находящиеся на борту предметы, если они созданы более 100 лет назад, а отыскать их владельцев не представляется возможным, являются собственностью государства. Всякий, кто обнаружит подобный объект, должен сообщить об этом в региональный музей или в ближайший полицейский участок. Причем за это предусмотрено соответствующее вознаграждение. Обнаруженные предметы поднимаются на поверхность только после получения специального разрешения.    Разрешение на проведение любых работ или посещений, в том числе и исследовательских, выдается в большинстве стран централизованно, организациями осуществляющими учет и охрану морских памятников. Причем имеются, как центральные, так и региональные учреждения, занимающиеся решением этих вопросов. Подводно-археологические работы проводятся исключительно научно-исследовательскими организациями — институтами, университетами или музеями, однако к этим работам, в качестве добровольных помощников, могут привлекаться и любительские организации — клубы, ассоциации, фирмы.    Имеются прекрасные перспективы создания в исторических музеях Северо-Запада экспозиций связанных с морской археологией. Одной из интереснейших тем для экспонирования представляется Выборгское морское сражение. На его месте была бы возможна организация первого в стране подводно-археологического музея-заповедника, в создании которою могли бы участвовать различные организации. Экспозиция Выборгского морского сражения могла бы включать его панораму, части и детали судов, предметы вооружения и обихода поднятые в ходе подводно-археологических исследований, архивные материалы по русско-шведской войне 1788-90 гг. и судовому делу конца XVIII в.: карты сражения, проектные чертежи и модели судов, документы, портреты его участников. Существуют перспективы и туристического обозрения затонувших кораблей прямо в водной среде, с подводных спускаемых аппаратов, что позволило бы, с одной стороны, избежать их дорогостоящих подъема и консервации, а с другой стороны внесло бы в экспонирование элементы романтики и экзотики.     Только совместными усилиями государственных и муниципальных органов власти, научных организаций, музеев, военных и энтузиастов, всех кому небезразлична судьба отечественных древностей возможно надежное сохранение и обеспечение эффективного использования подводного историко-археологического наследия. 

1. БАРИНОВ М.М. 1990. Да здравствует вечный двигатель. М.

2. ГЛАЗОВ В.Н. 1911. Лодья с каменными ядрами затонувшая в Чудском озере. Спб.

3. ГОЛЕНЦОВ А.С.. ПЛЮСНИН И.А. ЭРИКСОН Т. 1995. Опыт работы российско-шведской морской археологической экспедиции "Аврора" // Изучение памятников морской археологии. Вып. 2. СПб. С. 7-17.

4. КАРАЕВ Г.Н. 1966. Результаты подводного археологического обследования восточного побережья Чудского оа. II Ледовое побоище 1242 г. М.-Л. С. 60-64.

5. КАРАЕВ Г.Н. 1970. Путем Александра Невского. М.

6. КОЗЛОВ В.И.. СЛЕДКОВ А.Ю., СОД Ф.. КРОНЕДЕР X.. МОУРИДСЕН К.Д., ГЛУД П. 1993. О работе подводно-археологической поисковой группы ''Балтика" ИИМК РАН // Изучение памятников морской археологии. Вып. 1. СПб. С. 17-21.

7. ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ 1242 Г. 1966. М.-Л.

8. МЕЛЬНИК А.Н. 1991. Предварительные результаты и перспективы гидроархеологических исследований Принаровья. Изучение памятников истории и культуры в гидросфере. Вып. 2. М. С. 76-88.

9. МИКЛЯЕВ А. М. 1990. Подводные археологические исследования озера Сен-ница в 1982-1987 гг. // Сообщения Государственного Эрмитажа. Вып. 54. Л. С. 17-21.

10. ОРБЕЛИ Р.А. 1947. Исследования и изыскания М.-Л.

11. ПЕТРЕНКО В.П. Отчет Ивангородской экспедиции за 1983 г. Архив ИИМК РАН. Ф. 35. 1983 г. оп. хр. 35.; 1984. Археологические исследования в западных районах Ленинградской обл. // АО 1982. М.

12. ПИСАРЕВСКИИ Н.П. 1995. Археология моря. Города, корабли, поиск. Воронеж

13 СОРОКИН П.Е. 1993. Памятники "судовой археологии" в северо-западной России и некоторые перспективы их изучения // Изучение памятников морской археологии. Вып. 1. СПб. С. 21-28.

14 СОРОКИН П.Е. 1996. Природные условия и Судовое дело древнерусского Северо-Запада // Древности Поволховья. СПб.

15 СОРОКИН П.Е.. ИНГИЛЕВИЧ А.К.. ДЕМЬЯНЕНКО И.В. 1997. Исследования института истории материальной культуры и Историко-археологического центра РАН в Выборгском заливе // Выборг и морская археология. СПб.