Журнал «Октопус» № 3/2002

    29 мая 1942-го года года около 9.25 часов утра, в девяти милях восточнее Воронцовского Маяка Одесского порта при подходе к внешнему рейду под­водной лодкой «А-3» из состава ЧФ был за­пеленгован и атакован конвой судов про­тивника в составе двух транспортных судов и семи сторожевых катеров. Основной удар пришелся по румынскому транспорту «Сулина» (3495 брт.). До конца маневр лодки не известен, но существует предположе­ние, что лодка проникла в середину карава­на, безусловно, — опасный ход при глубине всего в двадцать с небольшим метров, по­сле чего атаковала «Сулину» в правый борт двумя торпедами, с расстояния в 3,5 ка­бельтовых и ушла в открытое море. Обе торпеды достигли цели и спустя 30 минут, после непродолжительной борьбы за живу­честь судно затонуло на глубине 22 м. Официальное время гибели 9.55 утра 29.05.1942 года. Скорее всего останется неизвестным, пыталась ли «А-3» атаковать второй транспорт, ведь на борту теоретически оставалось еще две заряженных тор­педы, или командир удовлетворился одной целью и  решил уберечь свой  корабль от мести конвойных сторожевиков, в любом случае эта операция вошла в историю как одна из самых «ювелирных» и дерзких операций советских подводников на Черном море.    

Историческая справка: Транспорт «Сулина», 1939 года постойки, длиной более 120 метров, шириной 18-20 метров, водоизмещение установить не удалось. Груз размещался в 6 трюмах, предположительно 2 из них рефрижераторы. В последнем рейсе судно перевозило 4000 тонн овса, 510 тонн пшеницы, и относительно небольшой груз боеприпасов.     Вооружение   - два зенитных пулемета с боевым расчетом из немецких солдат. По архивным данным транспорт являлся пароходом, хотя визуальный осмотр показал, что судно имеет одну главную машину производства компании «Фиат», приблизительно от 3000 до 7000 л.с. Кол-во дизель-генераторов до конца не установлено. Порт приписки- Констанца. На момент гибели находился под флагом Румынии. Численность экипажа неизвестна, однако удалось установить, что после гибели судна, удалось спасти 90 человек.        Как все начиналосьВсе рассказы, которые я слышал о «Сулине», до того как попал на нее первый раз, как-то отдавали холодком. Сами посудите, температура почти круглый год около 7°С, видимость 2м — это счастье, плюс доста­точно плотная заиленность объекта. А еще наводят на «приятные» размышления грохот якорных цепей, которые отдают на внешнем рейде вновь прибывшие суда. В общем, впечатление мрачное. Но все мы знаем — «Покой нам только снится». И вот, в октяб­ре 2000 года разведгруппа днепропетров­ского «Dive Expedition Ciub», в составе трех человек, прибыла в Одессу, для покорения «Сулины». Помочь нам в этой дерзкой задумке, а в октябре Черное море совсем не сахар, взялись смелые и очень веселые парни из ДЦ «Flipper»- Влад Тобак и Олег Коробков. Надо признать, нырнуть в этот раз не удалось. В море выходили на небольшой резиновой лодке, и когда в 5 милях от берега на горизонте показалась темная пелена шквала, все смелые парни дружно решили быстро двигаться домой, поближе к земле. Стоит отметить, что море не прощает наглости, лодку все таки перевернуло, и благо, что это произошло в 20-ти метрах от берега.      Спустя пол года, мы все таки попали на нашу «цель». Должен Вам сказать, впечатление грандиозное. Да, темно, мрачно, холодно, но само судно просто завораживает. Осмотреть его в то погружение нормально не удалось. Очень плохая видимость, да и как осмотреть за один дайв 120-ти метровую махину. По настоящему она открылась нам лишь в сентябре 2001 года.       

Покорение «Сулины». Из письма Влада Тобака к нам в клуб: «…такого не бывает! Видимость метров 7, вода 18 градусов!!! Я за все предыдущие погружения не видел столько, сколько видел за последние два дня. Приезжайте. Да и бот мы малость переделали, теперь там и гальюн, и камбуз есть». Ну, раз есть камбуз, то надо ехать. На следующий день прыгаем по автомобилям, и под предводительством нашего бессменного командора Макса отправляемся в путь. Где то с пол дороги звоню Владу, спрашиваю, как погода. Ответ: «И чтоо я Вам могу сказать, мы Вам и так всегда рады, но море опять раздувает...». Баро­метр настроения нашей четверки начинает сползать вниз. К семи утра мы уже нахо­димся в яхт-клубе Одесского морвокзала. Море просто зеркало!!! Ни ветринки. Это судьба!!! Выходим в море, бот под названи­ем «Калипсо» действительно знатный. Пе­ределанный из спасательного мотобота на 80 человек в симпатичное дайверское суд­но, которое спокойно берет десяток шум­ных дайверов при двух членах экипажа и при этом всем просторно. Через час отш­вартовываемся к бую, закрепленному на форштевне «Сулины». Уходим двумя пара­ми. Для того, чтобы больше увидеть, реша­ем разойтись. Моим «бадди» идет очарова­тельная барышня, для нее это первый «wreck», она держится бойко, а я, помня ат­мосферу на «Сулине», слегка нервничаю.      Падаем вдоль троса. Практически сразу успокаиваюсь. Видимость потрясающая. С форштевня просматривается весь полубак с большим якорным брашпилем и часть грузовой палубы. Судно лежит с креном на правый борт, градусов эдак 40. Крышки трюмных люков отсутствуют, очевидно их выдавило воздухом при погружении, т.к основная часть воды в трюмы поступила именно из пробоин, как выяснится позже, все трюмы соединены между собой, и, зайдя в носу, можно пройти да самого кормо­вого. Проходим над первым трюмом. Под нами огромная темная воронка, которая просто «затягивает». Нет, трюмы будем об­следовать позже. Как только подходим к большой тельферной балке, между первым и вторым трюмом, вырисовывается надст­ройка с большими прямоугольными иллю­минаторами ходового мостика. Двигаемся поближе к левому борту. Тиковая палуба просто в идеальном состоянии. Вдруг воз­никает дилемма, либо идти по левому шкафуту дальше в корму, или же пойти сразу в рубку через разбитый иллюминатор. Решаем, что не подобает уважающим себя лю­дям лазить в окна, а надо найти дверь. Дверь действительно находится там, где ей и положено быть на таких судах, к ней со шкафута ведет весьма разбитый трап, но это не серьезная преграда. И вот она — ходовая рубка — мозг корабля. К сожалению, здесь хорошо поработали после войны во­долазы АСПТРа Одесского порта и никаких навигационных приборов не осталось вооб­ще. Напротив входа, через который мы по­пали, зеркально имеется точно та­кая же дверь с левого борта, высота рубки от палубы до подволока около 2.5 м. С  моста в глубь надстройки (в корму) уходят два там­бура. Как выяснилось поз­же, оба они ведут в кают-компанию, которая нахо­дится в самой кормо­вой части надст­ройки. В тамбу­ре по право­му борту скорее всего находи­лись ка­юты офицеров, капитана и стармеха. На это указывает наличие гальюна, совмещенного с ванной комнатой, но деревян­ные переборки настолько сгнили, что оста­лись лишь опорные балки конструкции, да рама двери одной из кают (ближайшей к мосту), в дверной ручке которой торчит ключ. Внутри как будто что-то подтолкнуло, я взялся за этот ключ, он совершенно спокой­но повернулся в замочной скважине и и остался лежать у меня в руке. В связи с тем, что через каютный тамбур правого борта достаточно тяжело двигаться из-за ила и облом­ков, решаем пройти по левому тамбуру. Там достаточно хорошо сохранились камбуз и посудомоечные ванны. Попав в кают-компа­нию, выходим через дверь на правом борту. Если же двигаясь по левому шкафуту, не заходить сразу на мостик, а пройти еще буквально несколько метров,  то можно обнаружить открытую дверь в тамбур, через кото­рый, пройдя метров 5 и повернув направо, через вертикальный трап можно попасть в машинное отделение.   Конечно,   в  машину можно попасть и через открытые капы (воз­душные люки в самом верху МО), но через вход как-то грамотней. Машина восхищает своим хорошим состоянием. Крутятся мно­гие краны, сохранились некоторые термоме­тры на цилиндрах дизеля. Особенно веселят лампы в плафонах. В результате того, что плафоны герметичные, лампы отлично со­хранились. Можно даже прочитать вольтаж и мощность. Ила в машине побольше, и прой-1я на ярус ниже основного помещения ма­шины, решаю дальше не лезть. Выходя из МО через те самые воздушные люки, наты­каемся на большую латунную  плиту «FIAT Motor ets.», к сожалению, не помню полного содержания. Пока мы обследовали надстройку, вторая пара, Макс и Сергей, ушли в корму. Со слов Максима Кривоноса: «...Я за­ново открываю «Сулину», ее очертания и де­тали. Как жаль, что я не умею рисовать». Четко видны трюмы и остатки перекрытий, тиковая палуба, как новая — видны волокна древесины. Мы приближаемся к надстройке, проплываем проход,  по которому раньше ходила команда. На борту закреплен трап для схода на берег в сложенном состоянии. Корма —трюмы, кормовая надстройка в полукруглой форме, такелажные приспособле­ния, блоки и электродвигатели. Я с затаенным дыханием выглядываю за борт кормового среза. Вот оно! Мы видим, то, что очень хотели увидеть: Вверху полукругом S U L I N А. Посередине герб. Ниже герба расположено название порта приписки KONSTANTSA. Мы рассматриваем герб, он насыщен всякими геральдическими знаками. Чищу от налета голову орла, Сер­гей тоже приложил руку к «реликвии», уда­ляя налет с поверхности герба... Также ре­бята обнаружили на юте небольшую надст­ройку, из которой вниз уходит трап. Скорее всего здесь располагались кубрики экипа­жа, но проникнуть вниз не удалось из-за то­го, что проход практически полностью засы­пан илом. Там же, ближе к корме, обследуй кормовые трюмы, ребятами из клуба «Флиппер» был найден самый страшный груз, ящики с боеприпасами, основную до­лю которых составляют немецкие 18 мм раз­рывные снаряды. Несмотря на то, что выглядят они идеально, подъем их весьма опасен. На трех из четырех поднятых снарядов, через неделю вздулись разрывные капсули.  Еще одной достопримечательностью военной эпохи можно считать зенитное орудие, правда, время, его не очень пощадило.        Увидим ли мы «Сулину»? Конечно нет. Есть еще много мест на этом транспорте, куда не добрался ни один человек. Одно из та­ких мест, которое нам удалось посетить, это форпик — хозяйство боцмана и его команды. На вскрытие люка ушло примерно 20 мин. Ни с чем не сравнить чувство первооткрывателя. Когда ты первый заходишь в отсек, в котором с 42 года никого не было, а там... Надо при­знать, это была самая странная находка за все три погружения — аккуратно рядами сложенные большие деревянные, черные шез­лонги, почти полностью засыпанные илом. Когда мы возвращались в порт, у всех были смешанные чувства, это и восторг от увиденного, и грусть, что приходится ухо­дить, так и не увидев всего. А ведь рядом еще лежат «Патагония», «Аджария», «Брянск»...

      P.S. Хочется сказать огромное спасибо дайв-центру «Флиппер» и экипажу бота «Калипсо» за мастерское обеспечение спусков, вкусную еду и совершенно Черный морской Одесский юмор.