журнал "Братишка" № 10/2007

Из глубины веков и вод

Без воды жизнь человечества немыслима, и нет не чего удивительного в том, что и посей день оно стремиться жить около нее. Безусловно, что освоением акваторий люди начали заниматься с момента своего отделения от всего остального живого мира. Древнегреческий географ Страбон, живший на рубеже эр, в одном из своих дневников описывает племя «ихтиофаг»- то есть «рыбоеды». Указанное граждане располагалось на берегах Красного моря и Персидского залива. Ихтиофаги питались исключительно рыбой, которую ловили под водой голыми руками. Позднее, наблюдения Страбона подтвердил римский натуралист Плиний. Сегодня нам можно только догадываться, как ихтиофагом удавался их промысел.

Вода- среда чуждая, если даже не сказать враждебная для обитания человека, тем не менее, в силу технического прогресса, тернистого пути проб и ошибок приоткрыла свои волны для людей. Становление и развитие водолазного ремесла, как профессиональной принадлежности шло неразрывно с общим ростом мореплавания и судостроения. На одном из ассирийских барельефов, из Нимруда, относящегося к 885 году до нашей эры, в числе прочих изображен мужчина, обхвативший кожаный мешок, и дышащий, посредством трубки из оного - одно из основных предположений, заключается в том, что мужчина скорей всего плывет под водой. К сожалению, мы не имеем полной картины жизнедеятельности водолазов в античную эпоху, эти данные суммируется из отрывочных упоминаний авторов зари цивилизаций. Изначально речь шла о бытовом применении лиц, умеющих хорошо нырять и задерживать воздух: ремонт кораблей, спасение затонувших грузов, строительство портов, а главное- сбор губок и жемчуга.

С возникновением государственных флотов, водолазам так же отводилась весьма ответственная роль- воинов. Одна из первых военно-морских кампаний человечества, была зафиксирована родоначальником истории - Геродотом, в том числе благодаря и ярчайшему проявлению действий подводных пловцов. В 480 году, по пути к предстоящему театру военных действий, царь персов - Ксеркс, близ города Термы (нынешние Солонники) мобилизовал к себе на флот массу этнических греков, в их числе которых был и некий Скиллий/Сцилий (у поэта Аполлонида он зовется Скилом). О нем известно лишь то, что родом он был из города Скион, что стоял в области Халкидика, выходцы которого всегда славились умением хорошо нырять, так как в то время бытовала даже поговорка: «словно скионянин ныряет». Опираясь на наиболее популярные данные мы можем говорить, что Скиллий, перед своим дезертирством в стан греков выполнял какие то водолазные работы по спасению грузов с погибшего корабля. И видимо мог каким то образом утаить часть имущества. Так или иначе, Геродот в своем «Описании» (что дословно и переводится, как «История»), указывает, что Скилл прыгнув за борт персидского корабля, проплыл до греческой эскадры порядка 15 километров.

Достигнув стана грека Скилл не только поведал им о планах противника (а надо отметить, что состояние греков было подавленным - они значительно уступали персам в кораблях), но и предложил контрмеры в борьбе с персами, которые ввиду малозатратности, были с легкостью приняты. Скилл, как бывалый моряк очень хорошо чувствовал изменение погоды, и, зная, что под утро разразиться буря, вместе со своей дочерью Гидной, поплыл назад к флоту персов. Дождавшись темноты, античные диверсанты перерезали якорные канаты кораблям противника, а все остальное за них сделал налетевший ураган. Вот как описал последующее утро Геродот: «трупы персов и обломки кораблей выбрасывало к Афету, они кружились у корабельных носов и приводили в беспорядок лопасти весел». Благодарные амфикитионы водрузили Скиллу и Гидне статуи у Дельфийского святилища.

Скиллу - как родоначальнику нового метода ведения войны на море, пришлось отличиться и во вторую кампанию с персами, когда основатель афинского флота - Фемистокл, уверяя Ксеркса, что мост через Геллеоспонт, сделанный из засыпанных землей кораблей, не будет разрушен, тайно послал Скилла все с тем же заданием - перерезать якоря и удалить багры. Но вряд ли одному ныряльщику такая операция была бы под силу - скорей всего тут работала уже целая бригада. В общем, начиная с пятого столетия до нашей эры можно говорить о возникновении первых морских диверсионных сил, а точнее - о наличии письменных источников об их деятельности.

Афинский историк Фрукидид, увековечивший свое имя благодаря описанию Пелопонесской войны, которая длилась между двумя полисами Греции- Афинами и Спартой 27 лет, отмечает действие подводных пловцов с обоих противоборствующих сторон. В 425 году, афиняне осаждали Пизы, блокированным защитникам города помогали Лакедемонские водолазы, доставляющие под водой сражающимся кожаные мешки, в которых был мед, перемешанный с маком и толчеными семенами льна. В свою очередь сами афиняне, при атаке на Сиракузы, в 413 году столкнулись с боновыми заграждениями: сваи были вбиты так искусстно, что их не было видно над поверхностью воды, и каждое такое заграждение несло в себе угрозу ни чуть не меньше подводных камней. Распиливать злосчастную преграду пришлось так же водолазам, за отдельное вознаграждение.

Родоначальник отечественной подводной археологии профессор Р.А. Орбели, еще в 1935 году, отмечая факт того, что в мире до сих пор нет научных трудов в применении водолазов в первую морскую войну, задался целью написать на этот счет книгу, справедливо полагая, что после побед Скилла, ни одна война на море или побережье, не обходилась без подводных пловцов. В 1940-м году им был составлен подробный план, но разразившаяся война помешала ученому завершить начатое. Весной 42-го, находясь в эвакопункте Орбели вновь стремиться вернуться к этому вопросу, но здоровье профессора уже было безвозвратно подорвано страшной зимой блокадного Ленинграда…

Великий полководец древности- Александр Македонский в своих походах уделял значительное внимание подводным пловцам. Так, при осаде финикийского города Тира в 332 году до нашей эры, военноначальник запер гавань противника кораблями, поставленными поперек фарватера. Но водолазы Тира смогли перерезать якорные канаты, после чего, македонянам пришлось менять канаты на железные цепи. Великому полководцу принадлежит и пальма первенства в личном спуске под поду, с использованием одного из первых батискафов (что в переводе с греческого означает - «судно для глубин»). По сохранившемуся средневековому эскизу, на котором изображено погружение царя, можно говорить о его внешнем сходстве с классическим водолазным колоколом из стекла, в форме перевернутой бочки.

Древний Рим, достигнув своего императорского могущества, развивал водолазное дело в унисон с остальными военно-хозяйственными профессиями. Не только в их классическом применение, но и изобретая новые способы ведения подводной войны. К концу дохристовой эры уже была сформирована элита подводных пловцов - «уринаторес».¹ Это была каста профессиональных водолазов, имеющих право выбирать себе самостоятельно своих непосредственных руководителей и коллективно принимать решения о зачисление в свои ряды вновь прибывшие кадры. При императоре Августе «уринаторес» получили запротоколированные гарантии четко утвержденного % вознаграждения за спасенные грузы, а так же пенсионное обеспечение по выслуге лет, или инвалидности, полученной в процессе выполнения служебных задач.

На стыке III- IV веков нашей эры, римский военный теоретик Флавий Ренат пишет объемный трактат «О военном деле», где одна из глав была посвящена применению водолазов в морской войне, и их взаимодействию с другими подразделениями. В этот труде он так же приводит описание водолазного прибора, в виде кожаного шлема с трубкой. Шлем, имел прорези для глаз, герметично заделанные прозрачным материалом, трубка же выходила на поверхность, что конечно же сильно сказывалось на глубине погружения.

С приходом миру Средневековья, и с наступлением общего упадка в развитии человечества, об изучении подводного мира, или же об ином применении подводных пловцов, данных практически не сохранилось, или точнее сказать - акцент об их использовании переместился на Восток. Известно, что в начале XII века, арабские водолазы взорвали стены испанской крепости Анделис, а в середине XVI века их турецкие коллеги, пустили к праотцам береговые батареи рыцарей- иоаннитов на острове Мальта.

Наконец, в 1502 году на свет появилась монография великого Леонардо де Винчи «Атлантический кодекс», где помимо прочего был подробно расписан водолазный колокол, снабженный рисунками и чертежами автора. Вооружен же пловец де Винчи «фламмеа»- греческим огнем. Опирался исследователь на источники, которые пролежали в безвестности более 400-т лет, и если бы не гений Леонардо, то до нас они бы не дошли вовсе. Его биографы отмечают два факта: де Винчи работал над созданием водолазного снаряжения и вооружения систематически, и на протяжении многих годов, а так же то, что он предлагал это изобретение купить одному крупному феодалу, когда тот вел местечковую войну с соседом. После того, как снаряжение было готово и не продано, де Винчи зашифровал свои записи, да так, что над полной их расшифровкой филологи потеют до сих пор. Свой поступок Леонардо объяснил не желанием способствовать человекоубийству.

К сожалению суровая эпоха средневековья, с нескрываемым церковным террором – инквизицией похоронила целую массу замечательных идей и изобретений. Например, в вышедшей в XVII столетии книге Франса Кесслера «О подводной броне», во вступлении автор прямо пишет что его изобретение- плод основанный на использовании сил природы, и он не является магией или чародейством. Если бы не эта абсурдная фраза, Кесслера вполне бы мог закончить свои дни на костре. К этому же веку, а точнее к 1606 году относиться и первое упоминание о русских водолазах. В январе месяце указанного года казначей старца Иринарха из Спасо-Прилуцкого монастыря, что на реке Вологда, записал в бухгалтерской смете: «Дал старцу Якиму Лузоре за водолазание и на горшки девять алтын»

В архивах так же сохранилось одно тяжбое (судебное) дело в Астраханском воеводстве, за 1678 год. Суть его сводится к тому, что бдительными гражданами были задержаны двое мужчин, имеющих при себе табак. А в царствование Федора Алексеевича курения табака было наказуемым…. Однако, когда разобрались, что это водолазы - их отпустили с миром, так как подводным пловцам не запрещалось не только курение табака но и «кизильбашской травы» (легкий наркотик). Опираясь на сказанное, можно с уверенностью говорить, о том, что труд водолазов был тяжелейшим, и более того, современная наука склонна считать, что предшественники современных отечественных спецназовцев флота не имели ни какого технического оборудования. То есть выполнять свои задачи им приходилось исключительно на задержке дыхания, либо с использованием каких то кустарных приспособлений.

К слову сказать, те же астраханские источники повествуют о том, что в указанный период водолазы России, как класс уже были сформированы. И это, не смотря на то, что флота у России еще не было. Водолазы занимались рыбным промыслом, ремонтом мостов, портовых сооружений, фундаментов крепостей и монастырей. При заключении сезонного контракта, отдельно оговаривалась оплата труда, условия проживания, компенсации жене, в случаи гибели кормильца и много другое. В отличии от дня сегодняшнего, тогдашняя кастовость значила многое: люди, занимающиеся одним делом прекрасно понимали, что только сообща они могут отстаивать свои права перед властью. Однажды, в 1674 году, царю даже пришлось поступиться от собственных указов, так как их непригодность к реалиям обделила водолазов вином, в силу того что была введена жесткая монопольная компания на алкоголь. К счастью все обошлось благополучно - водолазы таки получили свои 40 ведер, не прервав «осударевой» работы.

Техническая отсталость России в освоении глубин ощущалась и в XVIII веке. В то время, когда англичанин Джон Летвидж в собственной «ныряльной машине» опустился на глубину 18 метров, и провел там 34 минуты, в нашей стране есть упоминание лишь о подмосковном крестьянине из села Покровское- Ефиме Никонове. Последний в 1719 году вышел на самого государя с предложением о создании «потаенного судна». Петр I велел оказывать кулибину всяческое содействие, в том числе и «поить водкой, сколь в брюхо Ефимке влезет». Первый «блин» Никонова, вышел комом, и к сожалению, в последующем, после смерти нашего первого императора, Ефим потерял поддержку государства, и имя его, и деяния были преданы забвению. Позднее, уже Жуль Верн в своих дневниках упомянул о записках одного французского иезуита, побывавшего в свое время в Запорожской Сечи. Путешественник описывал хитрости запорожцев, как то просмоленная, перевернутая вверх дном лодка, нагруженная для балласта мешками с песком, внутри которой находились не замеченные казаки. К сожалению, сегодняшние законы физики не дают нам оснований считать это за реальную правду.

Поскольку существование флота невозможно без его обеспечивающих ресурсов, начиная с петровской эпохи у нас в стране появляется переводная литература по применению водолазного оборудования. Вообще рождение первого водолазного костюма приписывают Августу Зибе, но справедливости ради, стоит отметить, что он - всего лишь одна фигура из целого ряда изобретателей, прохиндеев, специалистов и аферистов, греющих руки на подводной «золотой лихорадке». Второе десятилетие XIX века ознаменовалось к новому, качественному переходу в освоении глубин человеком. В эти годы был внедрено в практику вентилируемое водолазное снаряжение, где шлем не был герметично соединен с костюмом.

Указанные новшества давали водолазу возможность находиться на глубинах в 15-20 метров, подача же воздуха сверху, посредством помпы оставалось самым эффективным способом на многие десятилетия. Неразрывно следуя за технологическим переворотом, появились и первые законы физики, объясняющие чаще неприятные для человека итоги его пребывания в несвойственной среде…

Отдельных похвал заслуживают испытатели своих организмов на глубине: француз Поль Бер и шотландец Джон Скотт Хэлдан. Именно Бер вывел на чистую воду «Кессонную болезнь». Кессон - от французского «ящик», в подобных ящиках, опускаемых на глубину, подавался сжатый воздух, для находящихся внутри людей. Когда в Нью-Йорке стали строить Бруклинский мост, рабочие, находящиеся в ящиках по 8 и более часов, стали массово слегать с непонятными симптомами заболеваний. Беру, в 1878 году удалось до копаться до истины, и вынести на публику ряд основополагающих моментов, позволяющих избегать кессонной болезни, а через 15 лет американцы изобрели и первую барокамеру. В начале ХХ века в мире появились и первые декомпрессионные таблицы.

В 1838 году, по ходатайству командующего Черноморским флотом, вице-адмирала Лазарева, министр финансов России граф Е.Ф. Канкрин выделил 3062 рубля 40 копеек на покупку водолазного «снаряда» изобретателя Джона Дина. В этом снаряжении под водой можно было находиться чуть более пяти часов, назывался аппарат “Helmet”- медный наконечник. Приобреталось снаряжение в Англии, по дипломатической линии, но непосредственно моряками. Нельзя не отметить что разработки братьев Дин очень сильно смахивали на скафандр кронштадского механика из Курляндии, Е.К. Гаузена, который объявил о своем изобретении в 1829 году. Снаряжение Гаузена верой и правдой прослужило Российскому флоту более полувека, хотя, в силу ряда объективных причин, популярностью у водолазов не пользовалось.

Петр Столыпин на одном из своих выступлений просил 15 лет спокойствия для России, что бы мир не узнал ее. Видимо нехватка этих несчастных лет злым роком преследует нашу страну на протяжении всей ее известной истории. Так было и перед Крымской войной. Нам известно, что в России уже были люди, умеющие обращаться со сложным водолазным оборудованием; мы знаем, что на Черноморском флоте была своя команда водолазов, участвовавшая в подъеме тендера «Струя», в Новороссийске, в 1848 году... Но мы так же знаем, что в самой кампании, при осаде Севастополя, водолазы, по своему прямому назначению участия не принимали. Главная в этом причина видимо и лежит в том, что нам опять не хватило лет 15-ти, что бы окончательно наладить и сформировать целый ряд абсолютно новых, и хорошо технически оснащенных флотских частей, так или иначе, по своей специфике, связанных с деятельностью под водой.

Уже в середине 1857 года российское правительство объявило конкурс среди водолазных компаний на тендер по расчистке дна Севастопольской бухты от затопленных в ходе минувшей войны кораблей. Удача улыбнулась американскому инженеру-изобретателю Д. Гоуэну. Который и прибыл в Крым, вместе со своей командой водолазов, в 20 человек. На месте им были привлечены к работе еще и 120 греков-ныряльщиков. Шлем, сконструированный Гоуэном позволял находиться водолазу под водой до 8-ми часов. По условиям договора американец с товарищами подняли 28 кораблей, что для того времени было уникальной операцией. Понтоны, краны, водоотливное оборудование и тому подобное- все это было привезено на полуостров нанятой компанией. Для того времени это была блестящая, не имеющая аналогов операция. Принимали работу у Гоуэна наши водолазы.

К середине данного столетия относятся и целый ряд циркуляров Морского ведомства, косаемых водолазов. К ним относятся критерии отбора для личного состава, денежное и продовольственное обеспечение, условия проведения водолазных работ, технические особенности акваторий, система сигналов с помощью фалов, подстраховка товарищей. В несколько видоизмененной форме, указанные инструкции применяются до сих пор. Что же касается используемого снаряжения, то в отечественных акваториях наиболее прижились двенадцати болтовое снаряжение Зибе- Гормана, и трехболтовое Денейруза, хотя в самой России водолазное оборудование начали изготавливать с 1861 года.

КВШ

5 мая 1982 года, опираясь на представление Инспекторского департамента Морского ведомства, Адмиралтейств-советом было утверждено решение о создании в Кронштадте особой водолазной школы, для подготовки квалифицированных кадров из числа офицеров и нижних чинов императорского флота для действия в специальных подводных командах. Курировал этот вопрос непосредственно генерал-адмирал, Великий князь Алексей. Уже через год, Алексей, в своем отчете, предоставил императору данные о том, что за прошедший, сложный период зарождения школы, специалистами данного учебного заведения было подготовлено 14 офицеров и188 нижних чинов.

Идейным вдохновителем, и по сути основателем школы является будущий контр-адмирал и начальник главного управления кораблестроения и снабжения, Владимир Павлович Верховский, тогда- капитан I-го ранга. Первым начальником школы был назначен капитан-лейтенант Леонтьев. На момент создания, школа располагала восьмью импортными комплектами водолазного снаряжения, и полутора десятками различных аппаратов. Под учебный корпус было выделено помещение бывшего провиантского магазина и 3 991 рубль на его переоборудование. В штат вновь создаваемой части были введены не только преподаватели и техники, но и лазарет для наблюдения за водолазами, ремонтная мастерская, лаборатория по опытам над сжатым воздухом, компрессорная станция, кузнечно-слесарный цех, и целый ряд необходимых структур для нормальной жизнедеятельности флотского подразделения. Особняком стояла постоянно пополняемая служебная библиотека. С первых же дней существования школы, ее воспитанники привлекались и для нужд гражданских объектов, причем не редко- по коммерческой стоимости.

Своего расцвета и наибольших достижений школа приобрела при своем втором командире: полковнике Н.М. Оводове. Набор в школу проходил «ежегодно, по потребности», в среднем, в дореволюционный период истории, школа каждую весну выпускала по 75 специалистов. В школу был очень строгий отбор, и как правило, зачислялся лишь каждый третий. При медосмотре, врачи прежде всего опирались на приведенный ниже приказ:

«Избирать крепких людей, моложе 26 лет, с развитою грудью, свободным дыханием и без малейших признаков страданий сердца. Ни в коем случае не должны быть принимаемы в водолазы:

• подверженные частым головным болям и страдающие шумом в ушах

• предрасположенные к чахотке и харкающие кровью

• холерического темперамента, с синеватыми губами и слишком красными щеками

• имеющие короткую шею

• флегматики

• пьяницы, а так же страдающие ревматизмом, почками, венерическими заболеваниями

• с пороками сердца»

Курс обучения в Школе длился ровно год, и делился на два семестра: «зимний»- теоретический и «летний»- практический. Занятия проводились в здании школы, где курсанты досконально изучали оборудование, его ремонт, и сборку-разборку; специфику погружений; физиологию человека в подводной среде. В 1896 году был построен бассейн, после чего спуски так же стали проводиться и зимой. Летом молодых водолазов вывозили на полигон Биоркезунде. Погружения осуществлялись ежедневно, с постепенным наращиванием глубины до сорока метров включительно.

В постоянном составе школы числилось примерно 20 человек, но все выпускники были что называется «под наблюдением», и на каждого подготовленного водолаза велась служебная картотека, пополняемая и после окончания водолазом учебы. На ряду с этим разрабатывались и внедрялись в жизнь правовые аспекты жизнедеятельности водолазных команд- был учрежден специальный отличительный знак, ношение которого добавляло нижним чинам по одному рублю к общему жалованию, за каждый час, проведенный под водой. Параллельно велась обширная работа по созданию методологических пособий и инструкций, при чем учебник преподавателя школы- капитана II-го ранга А.А. Кононова был переведен на несколько языков, для ознакомления на иностранных флотах- что, несомненно говорит о том, что за развитием подводных подразделений России не только следили, но у них и учились.

Офицерами школы были доработаны лекала снаряжения Денейруза, адаптированные под отечественные стандарты, и вскоре на Ижорских Адмиралтейских заводах запустили конвейер по производству водолазного оборудования и снаряжения. Говорить об их бездумной копии с западных аналогов не приходится - так как целый ряд изобретений (фонари, миноискатели, фотоаппараты и т.п.) принадлежали офицерам Школы. В 1893 году в Чикаго проходила первая международная промышленная выставка, и кронштадские водолазы увезли оттуда бронзовую медаль, а уже через три года им не было равных, и призовые места наши водолазы удерживали постоянно, вплоть до начала Первой мировой войны. Помимо учебы водолазам школы постоянно приходилось участвовать в аварийно-спасательных операциях Балтийского флота. Вместе с этим была развернута база по подготовке иностранных специалистов и экспорту оборудования в ряд европейских государств.

О боевом применение водолазов в Русско-японскую войну может служить тот факт, что еще на пути к роковой Цусиме эскадры Рожественского, выпускникам Кронштадской школы удалось починить два вышедших из строя судна, за что они получили письменную благодарность адмирала. В годы империалистической войны водолазные команды уже были в штатах не только линейных кораблей, но и на подводных лодках. Правда, из-за близости театра военных действий, количество выпускников пришлось сократить, и тем не менее- вплоть до 1917 года КВШ продолжала поставлять водолазов для нужд флота.

Революционные потрясения не могли обойти и водолазную школу. В феврале, на фоне царившей вокруг вакханалии был создан Всероссийский союз водолазов, главная задача которого была- сохранение имущественных фондов уникальной военно-морской части от разграбления. Начавшаяся гражданская война не потопила школу в гуще событий- правительство большевиков сумело сохранить личный состав школы, и уберечь его от братоубийственной войны. По непроверенным данным, в этот факте прежде всего заслуга первого наркома Центробалта - П. Дыбенко, который был лично очень дружен с сотрудниками школы.

Так или иначе, в 1918 году школу эвакуируют в Петроград, затем в Саратов, после Казань, и наконец 20-м году водолазы осели в голоде Вольск. «Волжский» вояж школы удручающе сказался на подготовке кадров- более 200 человек, выпущенные за это время мало походили на своих предшественников, но кадры и материальная база были сохранены. В 1922 году школу возвращают в Кронштадт, в разрушенное войной здание, однако полигон теперь находился на территории Финляндии, и в результате, через три года, водолазы перебазируются на главную базу ЧФ - Севастополь, где школа вошла в состав Учебного отряда. Нельзя не отметить в очередной раз заинтересованности правительства в сохранении водолазных кадров. То, что школа по прежнему оставалась в военном ведомстве давала возможность личному составу нормально жить и работать, т.к. в 20-х годах у военных был наиболее значимый социальный пакет.

В 1923 году приказом ОГПУ была создана Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения (ЭПРОН). Ее основная задача заключалась в расчистке южных акваторий страны от затопленных в годы Гражданской войны кораблей. На базе экс- Кронштадской школы создаются годичные водолазные курсы ЭПРОНа, которые, в свою очередь в 1931 году по инициативе выпускника КВШ 1907 года, офицера Феоктиста Шпаковича, преобразовываются в военизированный водолазный техникум. Сам Феоктист Андреевич участвовал в подъеме 25-ти судов, проведя под водой более 10 000 часов. Его то бесценный опыт и нужен был новым слушателям техникума, которым он руководил практически до самой войны. За эти годы, водолазное учебное заведение несколько преобразовалось в научно-исследовательское: богатый опыт минувших лет, помноженный на технические совершенства, бурный рост отечественных ВМС в целом и непрерывные эксперименты, как в лабораториях, так и под водой, вывели в конце концов техникум в тоже лидирующее положение, как и в начале века в Кронштадте.

22 июня 1941 года Севастополь подвергся вероломной бомбардировке фашисткой авиации, началась война. С первых ее дней, из техникума потекли людские ресурсы на пополнение личного состава аварийно-спасательных служб флота, и водолазных команд кораблей и подводных лодок. Учащиеся техникума принимали самое активное участие в рассекречивании новейших немецких систем минирования, и их последующим разминировании буквально во всех крымских акваториях. Но уже в ноябре 1941 года техникум был эвакуирован в Астрахань, процесс переезда незамедлительно сказался на подготовке кадров- с флотов стали приходить нарекания, а тут еще осложнилась ситуация на фронте близ дельты Волги. В результате, уже в 42-м техникум перебазируется на Байкал, в поселок Слюдянка, где техникум переименовывают в учебный аварийно-спасательный отряд.

Здесь, в кратчайшие сроки были введены в эксплуатацию жилищный фонд, тренажеры, макеты и учебные классы. И именно отсюда топка войны забирала все новые и новые кадры для подводной войны. И именно здесь до винтика разбирались действия противника в переносном смысле, и его оборудование в прямом. В 44-м, после освобождения Севастополя, школа вернулась в родные стены, в Балаклаву, где курсанты принялись за восстановление разрушенной войной инфраструктуры и учебной базы.

В 1957 году в связи поступлением нового оборудования и расширением штатов, школе стало тесно на занимаемых площадях, и командование приняло решение о ее перебазировании в Севастополь. На этот период в активе школы, с начала войны числилось почти 4 000 поднятых со дна моря кораблей, несколько мировых рекордов по глубоководным спускам, испытание и обслуживание целого ряда новых систем и видов снаряжения, и наконец участие в спасательных операциях, венцов которых стали трагические события на линкоре «Новороссийск».

В Севастополе школу возглавил капитан I-го ранга Иван Ефимович Горелый. Это был виднейший специалист в своей отрасли, энциклопедически эрудированный моряк и океанолог, своей фанатической преданностью делу сумевший создать, за почти пятнадцать лет своего командования частью, на новом месте, уникальные условия для постоянного развития процесса обучения водолазов Школы. Именно при нем школа достигла своего наивысшего расцвета, который был обеспечен прежде всего строжайшей подборкой кадров. Тех военнослужащих, которые не смогли пройти комплекс психологических, медицинских и физических тестов, с распростертыми объятиями ждали в авиационных училищах. К слову сказать, летчик-космонавт Валерий Рождественский путевку в стратосферу получил именно в Севастопольской водолазной школе.

К закату Советской империи, школа насчитывала в своей истории четырех Героев Советского Союза, одного Героя СоцТруда, несколько лаурятов Государственной премии, огромное количество кавалеров боевых наград – и это все, без учета фронтовых отличий водолазов. Сегодня, старейшая военно-морская часть России по-прежнему дислоцируется в Севастополе, структурно входя в 7-й учебный отряд Черноморского флота. Школа испытывает все свойственные сегодняшней армии проблемы. Тем не менее, подразделения обеспечены всеми необходимыми тренажерами, учебным судном, согласно штатного расписания, преподавательский коллектив готов выпускать до 300- т водолазов за один набор. Для этого существует 25 учебных классов и кабинетов, а так же 14 водолазных постов, способных обеспечить единовременный спуск 80 водолазов. Подготовку в ней проходят не только моряки, но и представители других силовых структур России.

ЭПРОН

В конце февраля 1923 года, на Лубянке, в здании ОГПУ состоялось на первый взгляд необычное заседание, председателем на котором был один из видных чекистов страны Г.Г. Ягода. Перед высокими чинами выступали инженеры В.С. Языков и Д.А. Карпович, предлагающие, истощенной республике принять участие в самой настоящей авантюре. Инженеры говорили о том, что в ходе еще Крымской войны нападавшие потеряли близ Севастополя 27 единиц кораблей, на одном из которых – «Принц», по слухам хранилось жалование союзнической армии, газета «Таймс», еще в ноябре 1954 года писала, что на «Принце» находилось сумма на пол миллиона. С годами «Принц» превратился в «Черного принца», к началу ХХ века были подняты все корабли, за исключением его одного, хотя искать его еще начал Гоуэн в 1857, потом были итальянцы из фирмы «Ресстучи», французы, и даже японцы.

Языков с 1908 года занимался вопросом «Принца», им были подготовлены подробные карты, сметы, но главное- талантливый русский изобретатель Е.Г. Даниленко стал помогать ему, предоставив чертежи собственного водолазного снаряда для спусков на глубину. Вряд ли бы это предложение заинтересовало бы помощников «железного Феликса», если бы не одно «но»- помимо «Принца» в бухте Севастополя было затоплено огромное количество кораблей уже в период недавней интервенции и Гражданской войны. Молодой Советской республике позарез нужны были не только боевые суда, но и металл, из которых они изготовлены. В результате, приказами по ОГПУ за №№ 463 от 2 октября и 528 от 17 декабря 1923 года была создана Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения (ЭПРОН), под руководством Льва Захарова- Мейера (кадровый разведчик и контрразведчик), трое искателей золота были зачислены на довольствие ОГПУ, а годовым праздником новорожденной части приказано было считать 20-е декабря – как и день ОГПУ….

Первый состав экспедиции - это три десятка человек, буксирный катер, водолазное снаряжение Даниленко, изготовленное весной текущего года, на московском заводе «Парострой», и баржа «Болиндер» с лебедкой. Денег это компания так и не нашла, к слову сказать «Черного Принца» до сих пор ищут, но уже подводные археологи. Тогда же в «призыве 1923-го» сформировался костяк ЭПРОНа- начальник плавбазы Ф.Шпакович, доктор из «Марпартии» К.А. Павловский и многие другие. Неудача с «Принцем» по идеи должна была поставить крест на экспедиции, но жизнь диктовала новые условия: экпроновцы начали поднимать корабли, в том числе и подводные лодки. После их детального осмотра часть кораблей, с заменой комплектующих вводили в строй ВМФ, другую пилили на металлолом.

Постепенно ЭПРОН обрастал все большими кадрами и имуществом, вынеся свои филиалы и на берега других морей страны. С течением времени, это организация стала монополистам в вопросах судоподъема и аварийно-спасательных служб, хотя водолазные подразделения РККА развивались параллельно ЭПРОНу. Не вникая в сложные перипетии ведомственной принадлежности Экспедиции, можно с уверенностью говорить- если бы не конкретные результаты сотрудников ЭПРОНа- организация была бы закрыта.

В 1930 году Захаров-Мейер оставляет пост начальника Экспедиции, через год она и сама уходит из ведомства чекистов. К этому времени уже сформировалась орг-штатная структура организации: Главное управление; Московское отделение; Северный округ (штаб в Ленинграде), Южный округ (вместе с Каспийской партией); Дальневосточная партия и Балаклавский техникум водолазов. Численность предприятия к марту 1930-го года составляла 750 человек.

Перед войной водолазы ЭПРОНА по популярности уступали разве что только летчикам: в 1940 году вышел фильм «Гибель Орла» с Сергей Столяровым в главной роли; в цирках и парках ставился аттракцион: «Люди морского дна», демонстрировший работу красных водолазов. С полос центральной прессы не сходили публикации видных ученных – историков и географов, благодаривших сотрудников экспедиции за оказанную помощь в обследовании дна. Развернутые крупные строительные комплексы не только на побережье морей, но и в глубине страны- Байкал, Иссык-Куль, бассейны крупны рек (особенно в Сибири) требовали все новые кадры водолазов. Но, к чести руководства ЭПРОНа- отбор был жестким- несколько десятков (!) человек на место.

Пришедший на место Захарова- Мейера, чиновник из министерства Путей Сообщения – товарищ Медведев был далек от идей подчиненных, и не смог, или не захотел нащупать пульс ЭПРОНа, в результате, уже в 32-м году он был смещен после коллективной жалобы Экспедиции по линии профсоюза. Сменил Медведева Фотий Иванович Крылов- человек, с чьим именем и ассоциируется ЭПРОН. Будущий адмирал и начальник аварийно-спасательной службы ВМФ он сделал очень много не только для Экспедиции но и для всего комплекса отечественных подводных применений - от газосварки нефтепроводов до создания диверсионных сил.

С началом Великой Отечественной войны, Экспедиция Особого Назначения была переквалифицирована в аварийно-спасательною службу военно-морского флота, а часть сотрудников, по рекомендации Крылова, составили костяк рот особого назначения. Эти роты- прообраз современного спецназа ВМФ, с разными оргштатными структурами существовали на всех без исключения флотах вплоть до победы над империалистической Японией. В силу наличия художественных книг о военной Балтике - наиболее знаменитой стала рота Ивана Прохвотилова, которая формировалась кадрами Ленинградского управления ЭПРОНа. В года беспощадной борьбы с фашизмом, бойцы ЭПРОНа по праву стяжали себе славу верных сынов своего Отечества- подготовленные физически, привыкшие рисковать собой еще в мирное время, грамотные и хорошо развитые интеллектуально – они внесли свой, не то что бы посильный вклад, в общую Победу, но и как истинные профессионалы своего дела- даже сверх своих сил.

Разделенный в годы войны штат ЭПРОНа так и не соединился вновь: гражданская половина экспедиции, под прежней вывеской продолжала работать в интересах науки, и промышленности. Водолазы ЭПРОНа участвовали при строительстве сверхсекретных ядерных и иных, закрытых объектов, исследовали океан, испытывали новые образцы снаряжения, занимались ремонтом портов, и тому подобное. Сегодня, на российском побережье Черного моря еще можно встретить остатки этой некогда могущественной организации, сумевшей своим парадоксальным появлением помочь возразить величия отечественного флота. После войны РОНы были расформированы, разведчиков раскидали по различным флотским подразделениям, где могли бы пригодиться их навыки, с середины же 50-х годов, в связи с начавшимся процессом формирования частей Спецназа ВМФ и противодиверсионных сил, первые отдельные морские разведывательные пункты начали открываться на флотах Союза под эгидой все тех же «эпроновских» аварийно-спасательных отрядов.

Попутно стал развиваться военно-промышленный комплекс для нужд СпН и ППДС ВМФ. Тот же капитан Прохватилов, после войны долгие годы прослужил в одном из закрытых НИИ флота. В 1957 году появились первые отечественные акваланги - «АВМ-1», которые при желании можно встретить до сих пор, с расцветом техники подводников начали снабжать индивидуальными дыхательными аппаратами, мобильным снаряжением и специальным обмундированием, персональными носителями. К распаду Советского Союза разведка ВМФ представляла собой слаженный боевой организм, оснащенная техникой и оборудованием, позволяющей специалистам действовать в любой точке земли. На всех четырех флотах и Каспийской флотилии были соединения спецназа, отряды радиоразведки, линейные подразделения военной разведки, специальных частей авиации и кораблей.

1 “Urinatoria”- именно так в новое время называлась отрасль науки, занимающаяся водолазными колоколами.